1971  - Евгений Щепетнов

– У меня все-таки получилось! Получилось! – Зина подняла ко мне свое лицо, и я увидел влагу в ее глазах. – Он будет!

– Расскажешь? – Я утер ей глаза салфеткой, пододвинул стул, сел рядом.

Зина покусала губы и начала:

– Помнишь, мы с тобой говорили про экстракорпоральное оплодотворение? Ну вот, я все эти месяцы пыталась наладить процесс. Договорилась в институте, и… первый опыт, само собой, на себе. Ну да, да – сперма твоя! А чья же еще? Но все никак не получалось. А потом решила работать с максимально более свежей спермой: помнишь, несколько раз утром к тебе приставала, ты еще удивлялся тому, что у меня проснулось желание прямо перед поездкой на работу? Ну вот… получилось. Получилось, понимаешь?! Получилось!

Зина почти закричала, и губы ее расползлись в широкой улыбке:

– Теперь у меня будет лялька! А может, и две! Мне кажется – две!

И тут же чуть нахмурилась:

– Ты извини… я сейчас насчет секса буду очень осторожна. Лучше потерпеть несколько месяцев, ладно? Ты вон какой… могучий, нарушишь еще у меня там, вдруг выкидыш – я не переживу! Я лучше тебя так… поласкаю, ладно? Или можешь завести себе любовницу – я не против! Только умненьким будь – заразу домой не притащи. Я совсем не против! Честно-честно! Не сотрешься, тебя на десятерых хватит. Особенно в последнее время – ты как с цепи сорвался, ну такой сделался жеребец! Кстати, я уверена – в тебе происходят какие-то процессы. Ты на самом деле молодеешь! Волосы стали темными, почти без седины, ты постройнел. Сейчас тебе точно больше тридцати пяти – сорока не дашь. Ты сам-то это заметил? Уверена, заметил. Есть какие-то по этому поводу мысли?

– Думал, конечно. И заметил. Возможно, мой организм встряхнулся от перехода из моего мира в этот, потому и произошли какие-то изменения. Вот и все, что могу сказать. Примерно на уровне: «Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе – это науке не известно!» Скорее всего мы никогда и не узнаем механизма моего так называемого омоложения. Ладно, что мы все обо мне-то! Ты-то что думаешь, как дальше жить-то будем?

– А как мы будем жить… вот так и будем жить. – Зина грустно усмехнулась. – Я рожу. Буду работать и воспитывать детей. Добьюсь, чтобы у нас в городе открыли отделение экстракорпорального оплодотворения. Представляешь, сколько женщин по всей стране не могут иметь детей? Кстати, твоя идея, ты меня на нее навел. Помнишь, в кафе сидели, мороженое ели и разговаривали? Вот тогда я и задумала… Не хотела тебе говорить, мало ли… вдруг скажешь, что не хочешь, чтобы ребенок от тебя был. А я хочу, чтобы от тебя. Я люблю тебя, Миша. А ты меня – нет. Я же знаю. Бабы это чувствуют. Ну да, я хороший друг, хорошая любовница, помощница в твоих делах. Важных делах. И я тебя никогда не предам – ты это тоже знаешь. Но ты меня не любишь. А помощь моя тебе теперь не нужна. Ты встал на ноги, оперился, теперь тебе надо лететь дальше. Я не гоню тебя – боже упаси! Живи здесь, сколько хочешь. Но ты ведь уедешь. А я – не уеду. Я буду здесь жить. Здесь моя судьба, здесь моя жизнь. И ребенок – он будет жить здесь. Я ему дам твое отчество. Если мальчик – будет Андрей Михайлович. Если девчонка – Анастасия Михайловна. Вот так. Ну и… все, милый. Все когда-то заканчивается, не печалься. Мне было очень больно это говорить. Но я тебя отпускаю. Иди куда хочешь. Ты сделал для меня все, что мог. Спасибо тебе. Если бы не ты, я бы так и состарилась, не узнав ни счастья любви, ни радости материнства.

– Какой срок? – спросил я глухо, с трудом проглотив комок в горле.

– Два месяца уже. Пока не видно, но… мне кажется, я уже слышу сердце! Правда-правда, слышу!

Зина улыбнулась, прикрыла глаза и погладила себя по животу. Потом посмотрела на меня, и глаза ее заблестели:

– Спасибо, что ты есть!

– И самое интересное – буду есть! – автоматически схохмил я, хотя кусок мне уже в глотку не лез. Вот тебе и на! Вот тебе и новость! Ну ни фига же себе!

– Вот что, Миша… – Зина посерьезнела, брови ее сошлись, образовав вертикальную складку на ее высоком лбу. – Слушай меня внимательно и только не перебивай. Я оставила завещание – на тебя. Все, что у меня есть, завещала тебе. Если вдруг я умру при родах, сделай все, чтобы воспитать ребенка как положено! Слышишь? Если ты бросишь его, я тебя и с того света достану!

– Ты охренела, что ли? – опешил я. – Ты чего такое говоришь?! Как я могу бросить… своего ребенка?! Ты меня кем считаешь?! Ты прожила со мной почти год, и ты меня считаешь подонком?! Ты, которая лазила у меня в голове и знаешь про меня все, что можно знать?! Тебе не стыдно такое говорить? Ты меня просто обидела. Так и знай.

– Прости… – Зина нервно покусала нижнюю губу. – Не хотела обидеть. В общем, возраст у меня уже… не тот, чтобы не бояться родов. В моем возрасте уже внуков имеют, а я только рожать собралась. Но так уже вышло… Поздние роды очень опасны. Потому я тебе и говорю: все завещала тебе, и накопления, и побрякушки – все твое. Больше у меня никого нет. Если со мной все-таки что-то случится – ты должен поднять ребенка. Я все сказала. Жалко, что ты из квартиры выписался, пропадет ведь! Есть у меня одна мыслишка… квартиру эту продать, пока я еще… хм… на ходу, и купить дом. Дом наследует ребенок и ты. Жалко, что у нас квартиры нельзя оставлять в наследство, как в твоем времени, – все было бы проще.

– Поступай, как знаешь. Черт с ней, с квартирой, – я в Москве получил! Да еще и кооператив строить собрался – пятикомнатную квартиру! И дачу прикупим! Бросай ты эту чертову работу, а?! Зинуль, давай уедем! Ну давай, пожалуйста! Ты не будешь работать, пока беременна! Вдруг толкнут?! Или поднимешь что-то тяжелое! Или поскользнешься и упадешь! И тогда – что? Все усилия насмарку! Ты хоть понимаешь это?! А я буду рядом! Я тебя укрою от всего! Ведь что ни говори – этой МОЙ ребенок, а я его не брошу. Ты права – мне надо жить в Москве, слишком уж серьезные заворачиваются события, я тебе еще кое-что не рассказал, чтобы не волновать. Но все очень серьезно.

– Я подумаю. – Зина серьезно кивнула. – Может, ты и прав. Скорее всего – прав. Ладно. Увидим. Поедешь в Москву, займешься квартирой, которую получил, все там обустроишь, а я пока здесь буду решать дела. Пока срок маленький – не страшно. Хорошо? Договорились?

– Договорились… – вздохнул я и уже без особого восторга предложил: – Посмотришь покупки? Я там всякой всячины накупил в «Березке»! Кстати, куда-то надо машину поставить, пока колеса не поснимали. Потом гараж куплю, и…

– А чего потом-то? Сосед, Петр Васильевич, на днях мне говорил, буквально позавчера – мол, машину продал, старый уже стал. Гараж остался. Никому, мол, не надо? Гараж во дворе, через один, пятый номер. Петр Васильевич в двадцатой квартире живет. Сходи, поговори.

– И ты молчала?! – Я шумно выдохнул и скрестил пальцы. – Хоть бы уже не продал! Хоть бы уже не продал!

Он не продал. Дедок из соседнего подъезда – ветхий, как старый башмак. Лет девяносто ему, не меньше. С ходу зарядил мне цену – три тысячи! И смотрит на меня, мол, хошь – бери, хошь – не бери! Я подумал, подумал… и предложил ему аренду. Полтинник в месяц, и я пользуюсь гаражом. И гараж не простаивает, и в цене дорожает! Дедок подумал-подумал и согласился – с условием, что я отдам ему плату за три месяца вперед! Ушлый дед, ага. Ударили по рукам. Дед написал расписку, получил сто пятьдесят рублей, отдал два ключа – серьезные такие ключи, сейфовые. Показал, как открывать, – как сейф, не так просто. Хороший гараж – под «Волгу» был построен. У него и стояла здесь «Волга», 21-я. Говорит, тяжело стало рулить и подслеповат, – вот и решил ее продать. Да и возни с ней много. В деревню куда-то забрали, в Красный Кут. Ну и слава богу.